«Список Германа Фридриха Гребе» Памяти Праведника, о котором так мало помнят…

Невозможно рассказать обо всех погибших, обо всех жертвах, Так же невозможно рассказать обо всех спасителях, обо всех Праведниках. Но о нем я хочу рассказать.

Герман Фридрих Гребе… Судьба распоряжается так, что чьи-то имена становятся известными всем, а чьи-то остаются в забвении.

Многим известно имя Рауля Валленберга… Николая Киселева, Ирэны Сендлер, Оскара Шиндлера.

У Германа  Фридриха Гребе был свой список. Вернее, не знаю, вел ли он такой список. Но знаю, что благодаря ему ходят по земле потомки многих людей, которые чудом остались живы в невероятных условиях. И их Чудом был этот человек.

Аня выходит замуж или 80 лет спустя… Рассказ

Продолжение рассказа «Роза вышла замуж». Почитать его можно здесь по активной ссылке.

***

Борис Леонидович раздраженно выключил телевизор, не дожидаясь прогноза погоды. А что он собственно узнает в этом прогнозе: Хамсин, и еще хамсин, жарче, жарче и еще жарче? Это новости для него?

В принципе, можно было вообще телевизор не включать. От новостей только муторно становится. Очередная выборная кампания, сейчас начнут лить грязь друг на друга, впрочем, это не прекращающийся политический процесс. А потом все дружно мирятся, обнимаются и так, до следующих выборов. В Иерусалиме теракт, в Самарии бросание камней, на Голанах змея укусила ребенка, в Галилее туристка упала в ущелье…А еще воспитательницы в детсадах – садистки, а школьные учителя – педофилы. Нет, определенно не стоит включать блок новостей, без него спокойней.

Он выглянул в окно, где-то вдалеке румяный закат окрасил все небо яркими мазками. Почему-то сегодня Борис Леонидович впервые подумал, что удачно выпало им жить на девятом этаже в Хостеле, такой пейзаж открывается…

Им…Вот уж привычка, все делить на двоих, а теперь надо учиться говорить в единственном числе. А это после почти шестидесяти лет невозможно. Уже год нет Иды, а он так и не привык…Все наталкивается на какие-то воспоминания, ассоциации. И все без нее теперь не любо.

Манная каша на троих. Рассказ

                                                                          Памяти Романа, Кристины и Рудольфа Чернер

— Что они кричат, Рома? — спросил Руди во время представления, повернувшись к сыну, — им не нравится?

— Им нравится, папа, — улыбнулся Рома, — тут просто, нууу, дети такие шумные.

Руди успокоенно кивнул и продолжил свою программу.

Потом они складывали вещи в старый большой чемодан, с которым приехали в Израиль. Руди педантично относился к каждой мелочи. И все нужно было упаковать по пакетам. И правильно так…Потому что не может тряпичный заяц лежать с картами, а домино с перчатками, из которых потом папа вытащит букет цветов. Это его последний коронный номер.

Рома не сказал папе, о чем дети кричали. Они видели это, старые фокусы уже не проходят. Роме всего двенадцать, но он понимает, что приглашают отца выступить скорее из жалости, чем из интереса. И хотя папа берет его с собой переводить, потому что сам так и не выучил иврит, не все переводить нужно…

Как такое ему скажешь?.. У отца бледное понурое лицо, и оживает он только, когда выступает. А сейчас опять на лице тень забот, а может и тень прошлого, с которым Роме не справиться. С этими тенями в их семье.

Страх. Рассказ

Теперь Петр точно знает, какой он – страх… Липкий. Сначала становятся липкими ладони дрожащих рук. Затем страх забирается под рубашку, а потом добирается до лба. И ты весь липкий. И еще мокрый, чувствуешь, как трусы противно наполняются жидкостью. Никому не пожелаешь такого. А день начинался буднично…

«Может быть, встретимся…» Бабий Яр в лицах

Молча здесь стоят люди,

Слышно, как шуршат платья.

Это Бабий Яр судеб.

Это кровь моих братьев.

А. Розенбаум, из песни «Бабий Яр»

Однажды я открыла толстую тетрадь в клеточку и сделала первую запись… Ручка дрожала, когда я писала, плечи вздрагивали, я плакала. Слезы лились на бумагу, и мне не хотелось их вытирать. Было мне шестнадцать, и читала я «Бурю» Ильи Эренбурга.

Дневника того давно нет, я уничтожила все дневники перед отъездом в Израиль. Но первую запись в той толстой синей тетрадке помню до сих пор. Я оплакивала судьбу бабушки и внучки. Я еще не читала тогда «Бабий Яр» Кузнецова, и в Киеве вспоминали об этой трагедии лишь по острой необходимости. Совсем недавно был поставлен помпезный памятник…

А я читала Эренбурга, и строки сливались в одну – одну волну боли и протеста, которые я не могла никак выразить, но и не могла с ними дальше жить… И я писала. О своем ощущении страшной безысходности, о моем видении движущейся толпы киевских евреев, детей, стариков в инвалидных колясках, женщин с чемоданами и баулами… В этой толпе шли герои «Бури»: старая Ханна и ее маленькая внучка Аля. В этой толпе должна была идти моя мама со своими родителями. И я просто физически ощущала это.

А теперь я ощущаю, как в этой толпе шли Залман и Сима Бомштейн, и их дочери Верочка и Любочка, и как Вера несла на руках свою годовалую доченьку Нелю, а может быть, ей было чуть больше годика. За месяц до этого у нее появился первый зуб, и она сказала первые слова. Но это уже не книга. Это реальность. И с нею невероятно страшно. Так возвращаются к нам лица Бабьего Яра в сентябре 1941 ставшего общей могилой киевских евреев.

Рухале выходит замуж…на сцене «Идишпиль»

Рухале выходит замуж. Как долго ждал отец этого дня! Чтобы порадоваться за двоих, за себя и за свою жену. Он все еще не привык к тому, что остался один, что ее больше нет рядом.

Даже когда пьет чай и кладет в него запретный сахар, он поворачивает фотографию жены к стене, ну, чтобы не видела.

Итак, радость в доме, радость на сцене…Две дочери у Шлойме. И обе не очень удачливые. Младшая Лея вышла замуж, родила сына и разошлась. Теперь сама тянет на себе ребенка, отец помогает, как может.

А старшая Рухале засиделась в старых девах. И ведь всем хороша…Но не до замужества ей было. Училась, и еще раз училась, ей это было интересней, чем с парнями встречаться.

Теперь преподает в колледже, лекции читает. И вот же Мазаль, там в колледже Тель-Хай Рухале его и встретила. Будущего мужа! Познакомились случайно, около копировальной машины. Но случайностей, как известно, не бывает…